Крис Яндек: Кори, у вас был шанс поработать с Майклом, вы вместе с ним написали и спродюсировали несколько песен. Каковы были ваши отношения? Кори Руни: Кто-то уже спрашивал меня об этом на днях, и я ответил: «Практически всю свою жизнь, всю свою карьеру я ждал возможности поработать с Майклом, быть замеченным. Я хотел, чтобы он признал мой талант». Когда мы, наконец, оказались вместе в студии, то почти месяц провели только за разговорами. Он столькому меня научил! Мы едва ли занимались музыкой. Знаете, это было совсем не похоже на то, чего я ожидал.
КЯ: То есть вы не работали, а болтали о посторонних вещах?
КР: Да! А потом я стал директором и почувствовал свою значимость для него даже не столько как музыкант или продюсер, сколько как его доверенное лицо. В то время Майкл чувствовал, что в Sony у него нет никаких союзников, никого, кто был бы на его стороне. И я скоро стал его основным другом в компании.
КЯ: И чему вы научились за то время, что были его другом? Каким он был? Похоже, кто-то всегда пытался нажиться за счет него: ему давали указания, говорили делать те или иные вещи. Кажется, что в какой-то момент он не контролировал собственную жизнь. Я прав?
КР: Да, вы попали в точку. В какой-то мере так и было. Первое, что я понял о нем, – это то, что он всегда жаждал угодить. Майкл настолько хотел всем угодить, что многим вещам уделял чересчур большое внимание. Например, он мог подготовить альбом, я его слушал и говорил: «Майкл, это просто невероятно!» Он отвечал: «Да, но мне кажется, он еще не готов». Потому что миллион людей говорили ему миллион разных противоположных вещей. Он легко поддавался любым убеждениям, и меня это всегда удивляло.
КЯ: Крис, ты был одним из лидеров Sony Music Entertainment более десяти лет. Какие проекты были у вас с Майклом и что вы узнали о нем, пока он работал с Sony?
Крис Апостл: Ну, я, в отличие от Кори, работал с ним очень недолго. На самом деле, мы провели вместе всего пару дней. Он записывал микс композиции с Jay Z, и Jay Z в то время был уже довольно известным в индустрии человеком. Я помню, как вошел в студию до того, как Майкл приехал, и Jay Z работал над словами песни, которую они собирались записывать. И, как сейчас помню, Jay Z был почти, что… я никогда не видел его таким скромным. Он был как будто в нервном возбуждении от того, что работает с Майклом Джексоном. На меня это произвело сильное впечатление.
Я ведь старше Кори и помню Майкла с тех времен, когда он начинал. Работая в Sony, я видел, что, как сказал Кори, многие люди из руководства давали ему разные указания, идеи, подсказывали, что ему следует делать, а чего не следует.
Мне кажется, говоря о Майкле, все почему-то обычно забывали о том, что он всегда работал над музыкой. Обсуждают, как правило, какие-то другие аспекты. Забавно, смотришь какое-нибудь интервью, например это, Мартина Башира, и Мартин говорит: «Ну, хорошо, что вы вернулись к работе над музыкой!» А Майкл отвечает очень характерной фразой: «Я всегда работал над музыкой». У него, наверное, сотни две песен припасено где-нибудь, как ты думаешь, Кори?
КЯ: Я читал на днях статью о том, что у него 200 неопубликованных песен, которые он оставил своим детям и с которых они могут получать доход. Они оценены примерно в 60 миллионов долларов, Крис.
КР: Верно. Думаю, это старая закалка Motown. Стиви Уандер для тех же целей припас более 2000 песен. Это правда, Майкл всегда работал над музыкой. Всегда. Как я уже сказал, он никогда не был удовлетворен собой.
КЯ: Много лет назад он говорил о Томми Моттоле, о том, что не доволен альбомом, выпущенным в 2002 году. Но в этот альбом было вложено 30 миллионов долларов. Вас не удивило, что он после этого позволил себе такие прямолинейные нелицеприятные комментарии относительно Томми Моттолы?
КР: Я не был удивлен. Как я уже сказал, Майкл чувствовал, что все в звукозаписывающей компании были против него. Я думаю, большинство людей в компании не оказывали ему должного уважения и любви. Это правда, они потратили 30 миллионов на альбом, но, в то же время, требования к этому альбому были такие высокие, что Майкл не мог быть в выигрыше в любом случае. Понимаете? Они задрали планку очень высоко, в смысле окупаемости. Это была заведомо проигрышная ситуация. Они как будто повесили перед ним морковку и сказали: «Давай, работай: продавай диски, езжай в тур». И думали, что он побежит за морковкой со словами: «Черт, я должен все это делать, нужно окупить альбом!»
КА: Майкл – не первый артист, который понял, что ему некомфортно с родной фирмой звукозаписи, и решил действовать категорично и сказать свое слово. Когда артисты его уровня чувствуют себя некомфортно, они не молчат. Будучи человеком, работающим только с высшим разрядом – с Джапан, Моттолой и подобными, он вышел вперед и сказал, что с него хватит. Уверен, его конкретно достали. К этому шагу его подтолкнули многие обстоятельства.
Что меня больше всего раздражает – и хотя это только слух, я в него полностью верю – это то, что Майкла шантажом вынудили на весь этот скандал. Уверен, однажды правда вскроется. Человек отдал миллионы долларов на благотворительность, а никто об этом не вспоминает. Думаю, его реакции были вполне естественны, и уверен, что его спровоцировали.
Посмотрите на качество его работ! Крис, взгляни на Off The Wall – мой любимый альбом. Да и вообще взять любой диск, хоть Dangerous, абсолютно любой – они совершенны, высококлассные альбомы, состоят из сплошных хитов.
Мы с Кори как-то сидели в офисе Sony и смотрели запись концерта на DVD. Это была сырая запись, два с половиной часа со стадиона в Бразилии. Он ни разу не остановился за два с половиной часа! Я считаю, что музыку Майкла передавали непростительно мало, учитывая тот вклад, который он внес в мир музыки. Он, вероятно, величайший музыкант из всех, что нам доведется увидеть за нашу жизнь. Ничего подобного мы уже не встретим. Об этом нужно говорить.
КЯ: Как он повлиял на дальнейшее развитие музыкальной индустрии?
КР: Мне кажется, музыкальная индустрия не достаточно глубоко осознала, что Майкл Джексон значил для всех: для артистов, продюсеров, актеров – всех нас, развлекательного бизнеса в целом.
Знаете, все слишком озабочены своими собственными задницами. Когда Майкл был в суде, никто, никто не остановился и не пришел поддержать его во время процесса. Человека оправдали по десяти обвинениям в совращении малолетних! Никто не сказал: «Прости, Майкл». Никто не сказал: «Майкл, мы знали, что ты невиновен». Никто не сделал ему трибьют тогда. Никто не передавал его музыку нон-стоп тогда. Никто не собрался и не устроил концерт. Почему Майклу пришлось организовывать тур, чтобы заработать деньги? Почему же артисты не собрались и не сказали: «Эй, а знаете что? Давайте-ка устроим тур, как Майкл сделал в свое время с песней We Are The World, и соберем ему денег. Давайте-ка поднажмем». Никто этого не сделал.
Не знаю, помните ли вы, но был такой парень, Туки Уильямс – его судили в Калифорнии. Туки Уильямс – основатель банды Crips. Помните банды Crips и Bloods? Люди пытались добиться для Туки помилования от смертной казни. Половина Голливуда вступилась за этого человека. Чего я не понимаю, так это того что, ладно, люди не хотели приближаться к Майклу Джексону, когда он был в беде, но при этом они вступились за человека, который казнил целые семьи! Маленькая девочка молила о пощаде, и он убил ее. Так как он писал детские книги, будучи в тюрьме, и пытался исправить свою жизнь, е го номинировали на Нобелевскую премию за мир. А как насчет миллионов детей, которым Майкл Джексон помог за период своей карьеры? И вот, двое детей выступили с ложными заявлениями, и этим двоим детям удалось уничтожить его. Невероятно! Это заставляет меня взглянуть на индустрию развлечений и признать, что я окружен кучкой лицемеров.
Вы спрашиваете, как это на него повлияло? Думаю, люди даже не представляют, что это такое! Теперь все, конечно, сделают свои трибьюты. Но если приглядеться, теперешние трибьюты призваны привлечь внимание к их авторам, это возможность блеснуть. Теперь все вдруг захотели сказать о Майкле что-нибудь хорошее. Все хотят быть важными, и мне это противно.
КЯ: Может быть, после событий 93-го года ему должно было хватить ума не снимать этот документальный фильм Living with Michael Jackson с Мартином Баширом и не говорить, что нет ничего плохого в том, чтобы спать в одной постели с детьми? Большинство людей рассудят, что он в некотором роде сам себя подставил, вам так не кажется?
КР: Дайте-ка я вам перескажу, что сказал мне лично Майкл. Мы с ним говорили об этом. Он сказал: «Кори, когда я был маленьким, меня лишили не только детства, меня лишили любви. Когда я пытался обнять отца, он никогда не возвращал объятие. Когда я пугался в самолете, он не обнимал меня за плечи и не говорил: «Майкл, не волнуйся. Нечего бояться». Когда мне было страшно выходить на сцену, он кричал: «А ну быстро пошел на сцену!» И не только он, но и каждый взрослый вокруг».
Так вот, он сказал мне: «Кори, я никогда не откажу в любви ребенку. И если это означает, что за это я буду распят или брошен в тюрьму, я готов заплатить эту цену». Когда пришло время ему предстать перед судом в первый раз, советчики предложили: «Майкл, ни к чему это. Заплати этому ребенку, и давай оставим это в прошлом». Во второй раз он сказал: «Знаете что, это только создало впечатление, будто я виноват, будто я что-то скрываю. В этот раз никаких откупов не будет. Я буду бороться в суде, и, вот увидите, меня признают невиновным».
В тот день, когда был вынесен вердикт, я говорил с его семьей. Помню, увидел в новостях, что у Майкла было 45 минут на то, чтобы добраться туда. Так что я поговорил с членами его семьи, которые были дома вместе с ним. Я спросил: «Что он делает?» Они сказали, что он наверху, одевается. Потом он спустился вниз, прочел молитву вместе с семьей и сказал: «Пожалуйста, не волнуйтесь за меня, ребята, со мной все будет в порядке».
Когда он ехал в суд, может быть, у него была небольшая нервная дрожь – он притопывал в машине и пел, вместе с братом и сестрой. Но он не беспокоился о решении. Я вам скажу, что я на его месте места бы себе не находил. Даже не знаю, смог ли бы я так вот предстать перед судом.
КА: Я смотрел передачу Башира вчера вечером, – просто хотел увидеть, о чем она, и подумать. Когда Мартин спросил его о том первом инциденте, когда он откупился от обвинителей, мне показался невероятно искренним, честным его ответ: «Я просто решил, что хочу от этого избавиться». И избавился, и, кстати, опять же, был не первым человеком, который так поступил, в истории нашего бизнеса. Он хотел об этом забыть. Во второй раз он защищался.
Возвращаясь к тому, что говорил Кори о его детстве… Майкл вспоминал о том, что страдал угревой сыпью, будучи подростком, а мы все прошли через это на каком-то жизненном этапе. Его отец высмеивал состояние его кожи. Мы говорим о ребенке, у которого никогда не было возможности вырасти в нормального взрослого человека. Он рос совсем в других условиях, чем большинство людей. Да, пусть он Майкл Джексон, но у него были свои слабые места и на то есть много причин. Что же касается второго процесса, я на тысячу процентов уверен – и эту веру я заберу с собой в могилу, – что он ни в чем не виновен. Его шантажировал этот джентльмен, пожелавший стать сценаристом, сочинять книги, фильмы, или что там…
КР: Еще по поводу этого интервью Башира. Наверное, люди не помнят, что неделей или несколькими неделями позже Майкл выпустил свою версию той передачи. Он догадался записать все на свою камеру, и его версия ясно показала, что журналист извратил все, превратил все в фальшивку, ложь. Например, они задают Майклу вопрос: «Ты гей?» Майкл говорит: «Я не хочу отвечать на этот вопрос». В редакции Башира, конечно, за этим следует комментарий: «Очевидно, он не хотел отвечать по понятным причинам».
А когда Майкл показал свою версию, выяснилось следующее. Его спросили: «Ты гей?» Он сказал: «Я не хочу отвечать на этот вопрос». А потом добавил: «Но если вы выключите камеру, я отвечу». И когда камеру выключил и, Майкл сказал: «Нет. Однозначно нет, я не гей. Но у меня миллионы поклонников-геев, и если они верят в то, что я гей, то пусть верят». Он сказал: «Для меня это неважно. Я не хочу оскорбить ничьи чувства». Понимаете?
КА: Я не могу поверить, что сейчас эти вещи вообще обсуждаются. Поговорите лучше о том, что этот человек дал миру.
У меня есть хороший друг, который должен был работать вместе с Майклом в грядущем туре. Он сказал: «Майкл выглядел лучше, чем когда-либо». Он старался, потому что это был сложный концерт, но все шло нормально. Да, он отменил пару концертов, ну и что! У него их 50 штук подряд было запланировано. Все шло своим чередом. Они репетировали в Staple Center, подготовка шла полным ходом. Речь шла о многомиллионном шоу, и оно готовилось в обычном порядке. А потом однажды вечером бедный парень уходит домой, говоря, что плохо себя чувствует, а на следующий день его уже с нами нет. Это возможно самое шокирующее известие, которое мне приходилось получать за свою жизнь. Я чувствую себя так, как будто потерял близкого. Людям стоит обратить хоть немного внимания на то, что он привнес в мир, и прекратить все эти «Whacko Jacko».
КР: Они не прекратят, потому что им это нравится больше.
КА: Лиза была очень хороша. Я смотрел передачу с ней вчера вечером.
КЯ: Да, я тоже смотрел шоу Ларри Кинга с ее участием.
КА: Она сказала Ларри Кингу: «прекратите, хватит уже, давайте отметим немного». Еще много чего опубликуют, появятся слухи, будут написаны книги. Sony торопится выпустить записи; уверен, у них четыре завода сейчас печатают его диски на всех парах. Я отдам слово Кори, я просто в шоке от всего этого. Это очень печально. Меня переполняют эмоции. В эти выходные я собираюсь поехать в свой дом на ферме, где у меня есть все его альбомы на виниле, и я их все достану. Кто-то должен сказать о том, что этот человек сделал, поговорить о том, что действительно заслуживает упоминания.
КЯ: Многие люди говорят, что он изменился после второго процесса в 2005 году, что все покатилось под гору, начались личные проблемы. И, конечно, поговаривали, что у него были проблемы со здоровьем в последние годы. У вас есть какая-то информация или соображения на эту тему?
КР: Я точно знаю, что у него были проблемы со здоровьем. У Майкла Джексона были и такие проблемы, которые он никогда не обсуждал, например то, что называется «dancer’s feet». Что это такое? Танцоры бинтуют стопы, чтобы танцевать. Но, конечно, из-за недостатка кислорода кожа высыхает, начинает трескаться, почти как при порезах бумагой. И Майкл очень страдал от этого. Иногда его состояние ухудшалось настолько, что приходилось накладывать гипс. Поэтому его иногда можно было видеть в гипсе. Боль при этом мучительная. Принимал ли он обезболивающие? Конечно, уверен, что да. Я сам лично никогда не видел, чтобы он глотал таблетки, но я говорил с ним об этом. Что бы теперь ни показали результаты аутопсии, какой бы ни оказалось причина, по которой он ушел от нас, это, в любом случае, результат того, что сделала с ним его работа. Это сделала с ним работа.
КЯ: Справедливо ли будет сказать, что из-за финансовых проблем его как бы загнали в угол? Он говорил, что хотел дать 10 концертов, но потом они превратились в 50, для этого мероприятия в Лондоне, которое должно было случиться в следующем месяце. Он чувствовал себя загнанным в угол, потому что ему надо было разбираться с долгами?
КА: Я допускаю, что он решил вернуться на сцену с этим туром и заработать немного денег, которые, честно говоря, заслужил. Но думаю, что, как сказал Кори, его вынудили на это очень влиятельные люди, что с ним обошлись нечестно. Когда мы только начинали в этом бизнесе, наш с Кори общий знакомый как-то сказал: «Здесь ничего нельзя сделать без артиста, даже если артист кажется вам сущим наказанием. Вам все равно всегда нужен артист». И мне кажется, что в случае с Майклом большие шишки в бизнесе забыли об этом в какой-то момент.
КР: Как-то, лет восемь назад, Майкл сказал мне: «Кори, я не могу больше давать концерты. С турами покончено, ладно?» Я спросил: «Майк, почему?» Он ответил: «Потому что это убьет меня». Так и сказал: «Это меня убьет». Он пояснил свои слова: «Помнишь, когда во время подготовки к концерту я потерял сознание в Sony Studio? Это потому что когда я готовлюсь к туру, у меня начинается обезвоживание, я не ем, не пью, не сплю. При подготовке шоу я выкладываюсь полностью. Я это делаю не специально, просто перестаю думать об этих вещах. Понимаешь? Я так завожусь, что не могу об этом даже думать. В последний раз они меня заставили с капельницей ходить. Поэтому я решил – мои доктора решили, – что может быть, не стоит мне больше этого делать». Майкл сказал, что хотел бы сделать альбом Invincible безупречным, но в тур не поедет. Он сказал: «Я буду работать над альбомами, пока могу, но я просто не в состоянии давать концерты».
КЯ: Справедливо ли утверждать, что к краху Майкла Джексона привели люди жадные, жаждущие получить те 85 миллионов, которые были выручены от продажи билетов в Лондоне? Можно ли сказать, что он и другие люди, замешанные в этой ситуации, стали жертвой жадности?
КР: Я бы не стал называть это жадностью. Думаю, у него просто не было выбора. В финансовых вопросах все мы иногда действуем исходя из необходимости. По такой же причине боксер Джо Льюис вынужден был выйти на ринг – у него не было денег. Я не говорю, что у Майкла не было денег…
КЯ: Но он был должен 400 миллионов долларов.
КР: Да, у него был долг. Конечно, когда вы должны кому-то, на вас давят, говорят вам: «давай, Майкл, еще один тур – и выплатим этот долг». Принимая во внимание то, каким он был человеком, каким артистом, конечно, он сказал: «Хорошо, за работу!»
КЯ: Его смерть – для многих неожиданность. В то же время, это одна из величайших трагедий, и, оглядываясь на нее, люди будут говорить, что Майкл не только достиг невероятных высот, но и пережил падение на дно.
КР: Я лишь буду молиться богу о том, чтобы этого человека оставили в покое, чтобы его наследие жило в веках, незапятнанное всем этим дерьмом. Но боюсь, что эта проблема будет всегда. Так же как об Элвисе Пресли всегда говорят всякий бред. О том, как он умер, все эти теории заговоров… Как умер Брюс Ли, как умерла Мэрилин Монро… Понимаете, о чем я? Майкла нельзя сравнивать с этими людьми. Я бы сказал, что Элвис был к нему ближе всего, но даже Элвис… Элвис Пресли с его карьерой должен был существовать, чтобы Майкл через годы мог, опираясь на этот опыт, превзойти его. Я не собираюсь ставить под сомнение достижения Элвиса Пресли, но это два разных человека. Майкл, по моему мнению, превзошел Элвиса и все, чем являлся Элвис, уже давно.
И у него были другие принципы. Никто не вспоминает о том, что он сделал во время тура Victory. Я помню, когда был еще ребенком, Майкл устроил этот тур, Victory. И каждый вечер в новостях передавали, что Майкл Джексон жертвовал деньги с каждого концерта в каждом городе какой-нибудь благотворительной организации. Я думал, что это потрясающе: «Ух ты, этот парень отдает миллионы доллары ежедневно разным благотворительным организациям!». Потом, в каждом городе он посещал больницу, навещал детей с ожогами, больных детей. Он посвящал всему этому время.
КР: Два замечания. Элвис и Майкл, конечно, сравнимы по масштабу влияния на американскую культуру, на мировую культуру. Различия в том, что Элвис умер, кажется, в 42. И большую часть денег Элвис «заработал» после смерти – гораздо больше, чем при жизни. А, возвращаясь к взлетам и падениям, могу сказать, что они есть у всех артистов. Большинство падений обычно относят на счет недостатка вдохновения, утраты навыков, старения, и так далее, и тому подобное. Майкл достиг небывалых высот, на нашем веку ничего подобного больше не будет. Все его альбомы были безупречны. Выступления были безупречны. Он был гений. Он был кумиром, наверное, самым знаменитым человеком в мире. Думаю, его падения были связаны не только с творческим кризисом, у них были внешние причины. Майкла столкнули в яму люди, и это меня очень печалит.
Артисты стареют, как и спортсмены. Они меняются. Они дают концерты другого уровня, начинают играть в казино, участвовать в городских фестивалях, в совместных турах, и т.д. А этого человека вынудили пасть ниже, чем когда-либо должен пасть артист. И причина тому не недостаток мастерства.
Люди этого не понимают, но я бы назвал Майкла музыковедом. Он знал каждую песню, которая была когда-либо записана, каждую студию, все Sun Studios, Memphis, Motown, New York, LA – везде. Он знал все: музыкантов, инструменты, аппаратуру. Никто об этом не говорит. Никто не обсуждает это – просто невероятно! И, кстати, в отличие от Элвиса, этот парень был на сцене целых 43 года. 43 года, Крис. Только представь себе!
КЯ: Если посмотреть на индустрию в целом, на то, как она развивается, то что можно сказать о роли имени, или как вы выражаетесь, о роли истинного музыкального таланта? Музыкальная индустрия разрушается? Всегда есть талантливые исполнители, которые добьются успеха, но гибнет ли индустрия в том смысле, что у нас больше нет огромных личностей, легендарных фигур? Похоже, что теперь постоянно одни игроки сменяют других.
КА: Индустрия, в которой мы работали, которая родила всех этих великих артистов, включая Майкла, U2, Брюса Спрингстена, the Dylans, вдруг решила: знаете, что? Мы дадим вам Линдси Лохан. Мы дадим вам Пэрис Хилтон. Мы дадим вам Келли Осборн. А публика ответила: «И это все, что у вас есть? Я не заплачу за это свои 17,99 долларов. К черту, лучше я скачаю одну песню из интернета». И звукозаписывающие компании слишком медленно понимают, что все меняется. Теперь у них из-за этого проблемы. Фаны справляются без них, Крис. Люди берут музыку в других местах. Если посмотреть на ситуацию с живыми концертами, на то, какие диски продаются, на топ-40 SoundScan, то вы, вероятно, увидите пять артистов, исполняющих в стиле кантри, пять Диснеевских дисков и двух-трех старых исполнителей. Вживую люди слушают Брюса Спрингстина, U2. Почему, вы думаете, «кантри-певец» Кит Урбан так популярен? Дело не в том, что люди любят кантри, да он и не кантри исполняет, дело в том, что он певец и композитор. Люди хотят слышать хорошие песни. Майкл создавал песни. А группы, чья популярность длится один альбом, не имеют своих песен. У них нет потенциала, чтобы остаться.
Я часто прошу людей: назовите пять артистов моложе 20-ти, которые были настоящими гениями. Люди задумываются, я говорю: ладно, назову вам нескольких. Стиви Уандер, Принц, Майкл Джексон, Марайя Кери, которая была настоящей звездой в то время своей карьеры, и есть еще один-два других. Но вы понимаете, к чему я веду? Сейчас всем исполнителям меньше двадцати, и никто из них не умеет играть.
КР: Будучи продюсером, понимаешь что… Когда я был ребенком, The Isley Brothers репетировали с моим отцом у нас в гостиной. Мой отец тоже был продюсером. Я рос и с нетерпением ждал, когда же смогу заняться этим бизнесом и делать то же самое. А потом внезапно я попал в этот бизнес и понял, что нужно не это… Люди не хотят слышать живые выступления, живые инструменты. Внезапно мне пришлось учиться, принуждать себя писать музыку, в основе которой 8-тактовые петли, повторяющиеся отрывки. Мне пришлось упрощать ритм, потому что когда я впервые начал продюсировать, я делал это исключительно ради денег, чтобы содержать семью. Так что мне приходилось делать то же, что делали все. Но я никогда не любил этого. И когда мне выпадал шанс поработать с такими людьми как Марайя Кери или Майкл Джексон, я был очень счастлив, потому что понимал: я могу быть собой. Были в моей жизни артисты, не буду называть имена, с которыми я просто делал свою работу исключительно ради чека, а не по любви.
Потом, с Майклом Джексоном не только поэтому приятно было работать. Однажды он опоздал: должен был приехать в студию к двенадцати, а появился без пятнадцати час. Он чувствовал себя настолько виноватым за опоздание, что извинялся всю сессию. А на следующий день прислал гигантскую корзину – потому что мы ранее говорили о кино, о том, как я его люблю. Так вот, он прислал мне огромную корзину с фильмами – там была, наверное, сотня DVD. Кроме того, там был попкорн, конфеты – куча всего. И записка «Извини, пожалуйста, что с неуважением отнесся к твоему времени». Я, бывало, спрашивал: «Майк, во сколько ты хочешь начать завтра?» Он отвечал: «Кори, ты начальник, назначай время сам. Хочешь в семь утра – я буду здесь в семь утра. Как скажешь».
КЯ: Что интересно, СМИ всегда представляли его человеком, любящим все делать по-своему.
КР: Он вовсе не был таким. Я вам передаю его слова. Людям следовало бы остановиться на минутку и присмотреться внимательнее.
КА: Если взглянуть на то, что происходит сейчас, я в ужасе от мысли обо всех трибьютах Майклу Джексону, которые вот-вот появятся. Я в ужасе от мысли о том, что будет говорить его семья, что скомпилируют и выпустят звукозаписывающие компании.
КР: Единственное, выхода чего я жду, – это записи концертов тура Victory, которые были в собственности Майкла все эти годы. Я всегда его умолял выпустить их. У меня на самом деле есть неофициальный DVD. Это отличные записи. Потрясающие. Никакой фонограммы. Его голос звучал потрясающе, и танцы великолепны. Он вытворял немыслимые вещи, тренировка у него была удивительная.
Я знаю еще только одного артиста, который проводит на сцене больше двух часов – и он работает в совсем другом жанре. А Майкл отыгрывал два с половиной. Во всяком случае, тот концерт, который мы смотрели, из Бразилии, был около двух с половиной часов. Единственный, кто подошел к этому близко, выступая в одиночку, – это Брюс Спрингстин.
Майкл никогда не останавливался. Он никогда не уходил со сцены. Вернее уходил, но не более, чем на минуту, чтобы переодеться – и это на самом деле была одна минута, а не десять. Кто-нибудь потрудился упомянуть «dancer’s feet»? Кто-нибудь говорит о том, как он танцевал? Ведь сам Фред Астер был поклонником Майкла Джексона, вы подумайте!
КР: Было столько историй, столько всего… Майкл обожал рассказывать истории. Он любил разговаривать, болтать обо всем на свете.
Каждый раз, когда он приезжал в какой-нибудь город, помню, он хотел пойти в книжный магазин. Ради него магазин закрывали, и он шел, чтобы купить книг. Он читал. Он рассказывал мне об Африке, о том, какая она красивая. Говорил: «Знаешь, они не хотят, чтобы мы знали о том, какая Африка красивая, потому что сами грабят ее богатства!» И добавлял: «Это самое прекрасное место, в котором я когда-либо был». Он приносил мне фотографии, потрясающие.
Помнишь, Крис, Дэвид Блейн показывал этот трюк с похоронами заживо? Блейн похоронил себя заживо в Нью-Йорке возле башни Трампа. Когда я рассказал об этом Майклу, он такой: «Ты шутишь?» Я говорю: да нет, серьезно! Он даже не знал, кто такой Дэвид Блейн. Я послал ему видео – тогда у нас еще не было YouTube. Я прислал видео и объяснил, кто такой Дэвид Блейн. Он был в таком восторге! Мы тем вечером забрались в микроавтобус и поехали смотреть на Дэвида Блейна.
Майкл был частично в гриме, так что его никто не узнал. Мы вышли из микроавтобуса, пошли прямо туда и смотрели шоу. Он был в полном восторге! Было прикольно. Еще мы смеялись, потому что он говорил: «Знаешь, меня в половине случаев все равно принимают за двойника. Люди не верят, что я – это я. Иногда я могу появляться неожиданно».
КЯ: У вас с ним, похоже, было много личных разговоров. А обсуждали ли вы когда-нибудь пластические операции?
КР: Да.
КЯ: И что он вам говорил?
КР: Он сказал: «Чем я хуже Сильвестра Сталлоне и всех остальных в Голливуде? Что в этом такого?» Он сказал: «Я не хочу быть белым, я не специально. У меня кожное заболевание, с которым я ничего не могу поделать. Я пытался с помощью операции выровнять цвет кожи, и все получилось не так, как мне бы хотелось. Но мой цвет кожи таков не потому, что я не хотел быть черным». Что же касается носа, он сказал: «Я ненавидел свой нос так же, как Сильвестр Сталлоне ненавидел свой».
КА: Да посмотрите, что он рассказывает про издевательства своего отца.
КР: Да. Он сказал: «Я ненавидел свой подбородок. Я ненавидел свой нос. И что с того? Почему все цепляются именно ко мне? Я вам легко назову 20 человек в Голливуде, которые исправляли себе форму носа, губ, делали подтяжки – да чего только не делали!»
КЯ: Хотите поделиться еще чем-нибудь?
КА: Я хотел бы рассказать личную историю. Мой дядя крепко дружил с Биллом Косби. В конце шестидесятых он дал мне одну из моих первых записей. (Кажется, самая первая моя пластинка была The Monkeys.) Он дал мне запись Майкла Джексона, которую они сделали. Она до сих пор осталась у меня. Она похожа на Yellow submarine, с красивым буклетом внутри. Одна из моих самых больших драгоценностей, не могу дождаться, когда увижу ее в субботу.
В остальном же, я очень надеюсь, что за ближайшие две недели общественное мнение относительно Майкла Джексона резко изменится. Надеюсь, что хоть кто-нибудь начнет обсуждать все то хорошее, что сделал, потому что если взвесить хорошее и плохое, то… боже, он самый известный человек в мире. О нем говорят по ТВ непрерывно уже шесть дней. Я на это надеюсь. Благослови его Бог и упокой его душу с миром. Когда-нибудь мы снова увидим его, и уверен, что он будет петь и танцевать, как всегда.
КР: Что до меня, то я в воскресенье ходил в церковь и говорил со своим пастором, потому что хотел прояснить для себя кое-что. Я хотел убедиться, что на меня не нападут и у меня не будет неприятностей, если я скажу то, что собираюсь. Так вот, я не хочу никого сравнивать с Христом, потому что никто с ним не сравним. Но давайте представим на секунду, что внутри того мира, в котором мы живем – мира Господня – есть другой мир, который называется миром развлечений. Для меня Майкл – и я говорю сейчас только за себя, но уверен, что десятки, сотни тысяч людей чувствуют то же самое – Майкл Джексон для нас был фигурой подобной Христу. Сознание того, что в течение последних пятнадцати лет этого человека опорочили, оклеветали, распяли и уничтожили… Знаете, все предпочитают говорить о чем-то негативном. Например, о том, что он хотел купить кости человека-слона. Ну и что? Я бы тоже их купил!
КА: И я.
КР: Это же круто! Я бы тоже их купил. Но поскольку речь шла о нем, люди всегда видели негатив, вместо позитива.
Мое сердце совершенно разбито. Свет вдохновения, который, бывало, мне дарил ребенок, теперь потух. Я не знаю наверняка – так как не был апостолом, следовавшим за Христом, и не видел, как его распинают и снимают с креста – но уверен, что их сердца были разбиты точно так же, как разбито мое. Работая в этом бизнесе, могу порадоваться только тому, что мы живем в такое время, когда многое можно сделать независимо, и с лицемерием приходится иметь дело не так уж часто. Но в этом бизнесе мы окружены лицемерами. Это просто трагедия. Я всегда думал о том, что же начнется, если, не дай бог, с Майклом что-то случится. Не то чтобы мне когда-либо хотелось это испытать, но я часто задавался вопросом: боже мой, что же начнется? И вот что получилось. Пока что происходит именно то, что я и предсказывал.
КА: Мы с Кори общаемся ежедневно на протяжении уже 20 лет. Когда это случилось, я написал Кори e-mail и поговорил с его женой по телефону. Но после этого я не слышал от него три дня. Письма, звонки – он ни на что не отвечал. Я знал, что он скорбит, и сам был в смятении.
КР: Я плакал три дня подряд.
КА: А потом он позвонил мне в понедельник утром и сказал: «Ладно, сегодня понедельник. Надо возвращаться к работе, потому что Майкл сделал бы так».
КР: И это правда.
КА: Очень точное замечание.
КР: Майкл приступил бы к работе. Как я уже сказал, он стойко выдерживал удары. Он был одним из самых сильных людей, каких я встречал, и это правда. Сильный, стойкий человек. В нем не было и тени слабости.
КЯ: Вы рассказали мне необычную историю, такую, которой СМИ вовсе не уделяют внимания. И я не удивлен, потому что СМИ всегда все искажают. Но вы хотите сказать, что индустрия совершенно не признает того, насколько важен был этот человек для музыки в целом?
КР: Да.
КА: Абсолютно не признает.
КР: Даже близко не подходит.
КЯ: Может, они просто не информированы? Как вы знаете, в 24-часовом цикле новостей это бывает неважно. Важно, что я рассказываю, как быстро я это расскажу и кто меня услышит.
КР: Думаю, они всегда искажают факты. Именно для этого и существует National Enquirer.
КЯ: Пока существует. Он может закрыться завтра. Не знаю, слышали ли вы, но Vibe Magazine, например, сегодня закрылся. При наличии таблоидов онлайн, я не удивлюсь, если National Enquirer будет следующим. Не знаю, в курсе ли вы, ребята, но у них последние полгода тоже финансовые проблемы. Сейчас все переходит в онлайн.
КР: Тем не менее, они искажают информацию. И знаете, это дает людям свободу поступить правильно. Вместо того, чтобы следовать за журналами типа Enquirer и Star Magazine, которые выложены на виду у касс и пестрят бредовыми заголовками вроде «Майкл Джексон спит в барокамере».
КА: Хит прошлой недели – «Обама – гей».
КР: Вот-вот, понимаете? Думаю, они всегда будут вбирать самые низкие формы и все приводить к общему знаменателю. Вместо того чтобы сказать: «А давайте посчитаем, скольким детям Майкл Джексон помог и изменил их жизни».
Вот вам еще один факт, о котором никто не упоминал. Оба мальчика, обвинившие Майкла, либо их родители, были замешаны ранее в аферах.
КЯ: Помню, последнюю: мать пыталась разыграть сцену, что ее дети якобы упали в JCPenney и подать в суд за причинение вреда.
КР: Да, а потом они пытались провернуть что-то с Джорджем Лопесом. Пытались обвинить его в краже денег в магазине Comedy Store. Сказали, что он вынул у них бумажник и украл деньги.
КЯ: Да, об этом как-то упоминали вскользь. Секунд десять этому уделили за все время освещения судебного процесса. Никто открыто не сказал: «Да, кстати, не забывайте, что человек, подавший в суд на Майкла Джексона и обвиняющий его в криминале, в прошлом вообще-то жулик».
КР: Потому что публике это не важно.
КЯ: Эти люди неинтересны публике, они не знамениты, всем на них плевать. Читатели спросят: «Кто-кто, вы говорите?»
КА: Я дам вам свою оценку СМИ, и закончим на этом. СМИ начали это безумие и начали его с О. Джей Симпсона. Потом перешли на Билла Клинтона – они практически растерзали Билла Клинтона. Потом взялись за Джорджа Буша, Он мне не нравился и я его не поддерживал, но они от души на нем оторвались. Теперь они принялись за Майкла Джексона и, посмотрим правде в глаза, через год или два доберутся и до нашего нынешнего президента.
пусичка)) 
