| Galoshka | Дата: Четверг, 10-05-2012, 09:28 | Сообщение # 1 | |
 |
| I Love You More |
Репутация: |
Награды: |
Сообщения: 10757 |
Из: Ростов-на-Дону |
 |
| 
Джон Ро́берт Фа́улз (англ. John Robert Fowles; 31 марта 1926, Ли-он-Си, графство Эссекс — 5 ноября 2005, Лайм-Реджис, графство Дорсет) — английский писатель, романист и эссеист. Один из выдающихся представителей постмодернизма в литературе.
ФАУЛЗ, ДЖОН (Fowles, John) (р. 1926), единственный из немногих значительных романистов, появившихся в Англии в 1960-е годы. Человек поразительно широкого дарования, Фаулз опубликовал шесть романов, написанных в совсем разной стилистической манере; сборник повестей и рассказов Башня из черного дерева (The Ebony Tower, 1974); книгу с изложением его личной философии Аристос (The Aristos, 1964; перераб. изд. 1968); сборник Стихотворения (Poems, 1973); строй великолепных переводов с французского языка; киносценарии; литературно-критические статьи; море других книг и статей, не относящихся к собственно художественной литературе и затрагивающих настолько разные темы, как Стонхендж и домашнее консервирование, феминизм и развлекуха в крокет.
Фаулз родился 31 марта 1926 в Ли-он-Си (графство Эссекс). Учился в частной школе в Бедфорде, проявил себя способным учеником и хорошим спортсменом. Отслужив два года в морской пехоте, продолжил образование в Оксфордском университете, где в 1950 получил уровень бакалавра гуманитарных наук по специальности «французская литература». Следующие десять лет преподавал британский язык и литературу во Франции и Греции и в учебных заведениях Лондона и его окрестностей.
Первый же опубликованный роман Фаулза, Коллекционер (The Collector, 1963), принес ему счастливый момент и избавил от необходимости получать на существование учительским трудом. До конца 1960-х годов вышли в свет ещё два романа, крупных по объему и дерзких по замыслу, – Волхв (The Magus, 1965; перераб. вариант 1977) и Женщина французского лейтенанта (The French Lieutenant's Woman, 1969), а ещё два издания книги Аристос, подзаголовок которой – «Автопортрет в идеях» – дает представление и о содержании этой работы, и о ее значении для понимания раннего этапа творчества Фаулза.
В Коллекционере, Волхве и Аристосе участливость автора сосредоточено на проблеме человеческой свободы (ее натура, пределы и связанное с нею ощущение ответственности), а ещё на основополагающем соотношении любви, самопознания и свободы выбора. По сути, эти проблемы определяют тематику всех произведений Фаулза. Его герои и героини – нонконформисты, стремящиеся хоть как-то реализовать себя в рамках конформистского общества.
Удостоенная престижной литературной премии книжка Женщина французского лейтенанта, по мнению многих критиков, лучшее произведение Фаулза. Это в то же время экспериментальный и исторический роман, переносящий читателей в досконально воссозданный викторианский мир, но ни на минуту не позволяющий им запамятовать о том, что они – современные люди и отделены от происходящего огромной исторической дистанцией. В книге Червь (A Maggot, 1986) восемнадцатый столетний период описан настолько же досконально, как в Женщине французского лейтенанта – столетний период девятнадцатый. В промежутке между публикациями этих замечательных историко-экспериментальных романов вышли в свет ещё два образца оригинальной прозы Фаулза – гигантская эпопея Дэниел Мартин (Daniel Martin, 1977) и немного неожиданная своей миниатюрностью повесть Мантисса (Mantissa, 1982) – выдумка на тему противоборства между творцом и его музой.
Библиография
Романы и повести
«Коллекционер» (англ. The Collector, 1963, русский перевод И. Бессмертной, 1993)
«Волхв» (англ. The Magus, 1965, переработан в 1977, русский перевод Б. Кузьминского, 1993).
«Женщина французского лейтенанта» (англ. The French Lieutenant’s Woman, 1969, русский перевод М. Беккер и И. Комаровой, 1990)
«Башня из чёрного дерева» (англ. The Ebony Tower, 1974, русский перевод К. Чугунова)
«Дэниел Мартин» (англ. Daniel Martin, 1977, русский перевод И. Бессмертной, 2001);
«Мантисса» (англ. Mantissa, 1982, русский перевод И. Бессмертной, 2000).
«Червь» (англ. A Maggot, 1986, русский перевод В. Ланчикова, 1996); полный перевод "Куколка", перевод Александра Сафронова и Ольги Серебряной, СПб ДОМИНО, М. ЭКСМО 2011
Эссе
«Аристос» (англ. The Aristos, 1964, переработан в 1969, русский перевод Б. Кузьминского, 1993) — сборник философских размышлений;
«Кораблекрушение» (англ. Shipwreck, 1975) — текст к фотоальбому;
«Острова» (англ. Islands, 1978) — текст к фотоальбому;
«Дерево» (англ. The Tree, 1979) — текст к фотоальбому;
«Кротовые норы» (англ. Wormholes — Essays and Occasional Writings, 1998);
«Дневники», том 1 (2003)
«Дневники», том 2 (2006).
«Высокогорные вершины знания» (англ. The high ridges of knowledge, 2000, русский перевод А. Бабичевой, 2008)
Поэзия
«Два стихотворения», русский перевод А. Бабичевой, 2008
Фаулзу также принадлежат сборник стихотворений (1973) и ряд переводов с французского языка, в том числе переложение сказки «Золушка», переводы романа Клер де Дюра «Урика» и средневековой повести «Элидюк».
|
|
| Galoshka | Дата: Четверг, 10-05-2012, 09:39 | Сообщение # 2 | |
|
| I Love You More |
Репутация: |
Награды: |
Сообщения: 10757 |
Из: Ростов-на-Дону |
|
| 
Действие романа происходит в Англии (I и III части) и в Греции (II часть) в 1950-е годы. Роман наполнен вполне узнаваемыми реалиями времени. Главный герой произведения — Николас Эрфе (от его имени ведётся повествование в традиционной форме английского романа воспитания), выпускник Оксфорда, типичный представитель послевоенной английской интеллигенции. Романтичный одиночка, ненавидящий нынешнее время и скептически относящийся к своей «английскости», Николас Эрфе бежит от обыденности настоящего и предсказуемости своего будущего на далёкий греческий остров Фраксос в поисках «новой тайны», воображаемой жизни, острых ощущений. Для Эрфе, увлечённого модными в то время идеями экзистенциализма, вымышленный, нереальный мир более ценен и интересен, чем мир, в котором он вынужден пребывать.
Содержание
Николас Эрфе родился в 1927 г. в семье бригадного генерала; после кратковременной службы в армии в 1948 г. он поступил в Оксфорд, а через год его родители погибли в авиакатастрофе. Он остался один, с небольшим, но самостоятельным годовым доходом, купил подержанный автомобиль — среди студентов такое встречалось нечасто и весьма способствовало его успехам у девушек. Николас считал себя поэтом; зачитывался с друзьями романами французских экзистенциалистов, «принимая метафорическое описание сложных мировоззренческих систем за самоучитель правильного поведения… не понимая, что любимые герои-антигерои действуют в литературе, а не в реальности»; создал клуб «Les Hommers Revokes» (Бунтующие люди) — яркие индивидуальности бунтовали против серой обыденности жизни; и в итоге вступил в жизнь, по собственной оценке, «всесторонне подготовленный к провалу».
Окончив Оксфорд, он смог получить лишь место учителя в маленькой школе на востоке Англии; с трудом выдержав год в захолустье, обратился в Британский совет, желая поработать за границей, и так оказался в Греции преподавателем английского языка в школе лорда Байрона на Фраксосе, островке километрах в восьмидесяти от Афин. В тот самый день, когда ему предложили эту работу, он познакомился с Алисон, девушкой из Австралии, что снимала комнату этажом ниже. Ей двадцать три, ему — двадцать пять; они полюбили друг друга, не желая себе в этом сознаться — «в нашем возрасте боятся не секса — боятся любви», — и расстались: он отправился в Грецию, она получила работу стюардессы.
Остров Фраксос оказался божественно прекрасен и пустынен. Николас ни с кем не сошелся близко; в одиночестве бродил по острову, постигая неведомую ему ранее абсолютную красоту греческого пейзажа; писал стихи, но именно на этой земле, где каким-то странным образом становилась ясна истинная мера вещей, вдруг неопровержимо понял, что он не поэт, а стихи его манерны и напыщенны. После посещения борделя в Афинах заболел, что окончательно повергло его в глубочайшую депрессию — вплоть до попытки самоубийства.
Но в мае начались чудеса. Пустынная вилла на южной половине острова вдруг ожила: на пляже он обнаружил синий ласт, слабо пахнущее женской косметикой полотенце и антологию английской поэзии, заложенную в нескольких местах. Под одной из закладок были отчеркнуты красным стихи Элиота: Мы будем скитаться мыслью,
И в конце скитаний придем
Туда, откуда мы вышли,
И увидим свой край впервые.
До следующего уик-энда Николас наводит справки в деревне о владельце виллы Бурани. О нем говорят не слишком охотно, считают коллаборационистом: в войну он был деревенским старостой, и с его именем связана разноречивая история расстрела немцами половины деревни; он живет один, очень замкнуто, ни с кем не общается, и гостей у него не бывает. Это противоречит тому, что Николас узнал еще в Лондоне от своего предшественника, который рассказывал ему, как бывал на вилле Бурани и поссорился с её хозяином — правда, рассказывал тоже скупо и неохотно. Атмосфера таинственности, недомолвок и противоречий, окутавшая этого человека, интригует Николаса, и он решает непременно познакомиться с господином Конхисом.
Знакомство состоялось; Кончис (так он попросил называть себя на английский лад) словно бы ждал его; стол для чая был накрыт на двоих. Кончис показал Николасу дом: огромная библиотека, в которой он не держал романов, подлинники Модильяни и Боннара, старинные клавикорды; а рядом — древние скульптуры и росписи на вазах вызывающе-эротического свойства… После чая Кончис играл Телемана — играл великолепно, однако сказал, что не музыкант, а «очень богатый человек» и «духовидец». Материалистически воспитанный Николас гадает, не сумасшедший ли он, когда Кончис многозначительно заявляет, что Николас тоже «призван». Таких людей Николас раньше не видел; общение с Кончисом сулит ему множество увлекательных загадок; Кончис прощается, вскинув руки вверх диковинным жреческим жестом, как хозяин — как Бог — как маг. И приглашает провести у него следующий уик-энд, но ставит условия: никому в деревне не рассказывать об этом и не задавать ему никаких вопросов.
Теперь Николас живет от выходных до выходных, которые проводит в Бурани; его не покидает «отчаянное, волшебное, античное чувство, что он вступил в сказочный лабиринт, что удостоен неземных щедрот». Кончис рассказывает ему истории из своей жизни, и, словно бы в качестве иллюстраций, их герои материализуются: то в деревне Николасу встретится старик-иностранец, отрекомендовавшийся де Дюканом (если верить Кончису, в тридцатые годы от де Дюкана он получил в наследство старинные клавикорды и свое огромное состояние), то к ужину выходит призрак умершей в 1916 г. невесты Кончиса Лилии — разумеется, это живая молодая девушка, которая только играет роль Лилии, но она отказывается сообщить Николасу, для чего и для кого затеян этот спектакль — для него или для Кончиса? Николас убеждается и в наличии других актеров: перед ним появляются «живые картины», изображающие погоню сатира за нимфой при Аполлоне, трубящем в рог, или призрак Роберта Фулкса, автора книги 1679 г. «Назидание грешникам. Предсмертная исповедь Роберта Фулкса, убийцы», данной ему Кончисом «почитать на сон грядущий».
Николас почти теряет чувство реальности; пространство Бурани пронизано многозначными метафорами, аллюзиями, мистическими смыслами… Он не отличает правду от вымысла, но выйти из этой непонятной игры выше его сил. Приперев Лилию к стене, он добивается от нее, что её настоящее имя — Джули (Жюли) Холмс, что у нее есть сестра-двойняшка Джун и что они — молодые английские актрисы, приехавшие сюда по контракту на съемки фильма, но вместо съемок им приходится принимать участие в «спектаклях» Кончиса. Николас влюбляется в манящую и ускользающую Жюли-Лилию, и когда приходит телеграмма от Алисон, которая смогла устроить себе выходные в Афинах, он отрекается от Алисон. («Ее телеграмма вторглась в мой мир докучным зовом далекой реальности…»)
Однако Кончис выстроил обстоятельства так, что на встречу с Алисон в Афины он все же поехал. Они поднимаются на Парнас, и среди греческой природы, которая взыскует истины, предавшись любви с Алисон, Николас рассказывает ей все, чего рассказывать не хотел — о Бурани, о Жюли, — рассказывает потому, что у него нет человека ближе, рассказывает, как на исповеди, эгоистически не отделяя её от себя и не думая, какое действие это может оказать на нее. Алисон делает единственно возможный вывод — он не любит ее; она в истерике; она не хочет его видеть и наутро исчезает из гостиницы и из его жизни.
Николас возвращается на Фраксос: ему, как никогда, необходима Жюли, но вилла пуста. Возвращаясь ночью в деревню, он становится зрителем и участником еще одного спектакля: его хватает группа немецких карателей образца 1943 г. Избитый, с рассеченной рукой, он мучится в отсутствие вестей от Жюли и уже не знает, что и думать. Письмо от Жюли, нежное и вдохновляющее, приходит одновременно с известием о самоубийстве Алисон.
Ринувшись на виллу, Николас застает там одного лишь Кончиса, который сухо заявляет ему, что он провалил свою роль и завтра должен покинуть его дом навсегда, а сегодня, на прощание, услышит последнюю главу его жизни, ибо только теперь готов её воспринять. В качестве объяснения творящегося на вилле Кончис выдвигает идею глобального метатеатра («все мы здесь актеры, дружок. Каждый разыгрывает роль»), и опять объяснение не объясняет главного — зачем? И опять Николас боится понять, что этот вопрос не важен, что гораздо важнее пробиться сквозь уколы самолюбия к истине, которая неласкова и безжалостна, как улыбка Кончиса, и к своему истинному «я», которое отстоит от его самосознания, как маска от лица, а роль Кончиса в этом, его цели и методы, в сущности, второстепенны.
Последний рассказ Кончиса — о событиях 1943 г., о расстреле карателями жителей деревни. Тогда деревенскому старосте Конхису был предоставлен выбор — собственной рукой пристрелить одного партизана, сохранив тем самым восемьдесят жизней, или, отказавшись, подвергнуть истреблению почти все мужское население деревни. Тогда он понял, что на самом деле выбора нет — он просто органи чески не может убить человека, какие бы резоны ни приводил рассудок.
В сущности, все рассказы Кончиса об одном — об умении различать истинное и ложное, о верности себе, своему природному и человеческому началу, о правоте живой жизни перед искусственными институциями, такими, как верность присяге, долгу и т. д. И перед тем как покинуть остров, Кончис заявляет Николасу, что тот недостоин свободы.
Кончис отплывает, а Николаса на острове ждет Жюли, как и обещала в своем письме. Но не успел он поверить, что представление окончено, как вновь оказывается в ловушке — буквально: в подземном убежище с захлопнувшейся над ним крышкой люка; он выбрался оттуда далеко не сразу. А вечером к нему приходит Джун, которая заменяет «метатеатр» другим объяснением — «психологический эксперимент»; Кончис же якобы отставной профессор психиатрии, светило сорбоннской медицины, финал и апофеоз эксперимента — процедура суда: сначала «психологи» описывают в своих терминах личность Николаса, а затем он должен вынести свой вердикт участникам эксперимента, они же актеры метатеатра (Лилия-Жюли теперь называется доктором Ванессой Максвелл, в ней для Николаса должно сосредоточиться все зло, что причинил ему эксперимент, и в руку ему вкладывают плеть, чтобы он её ударил — или не ударил). Он не нанес удара. И начал понимать.
Очнувшись после «суда», он обнаружил себя в Монемвасии, откуда до Фраксоса пришлось добираться по воде. В комнате среди других писем нашел благодарность матери Алисон за его соболезнование по поводу смерти дочери. Из школы его уволили. Вилла в Бурани стояла заколоченная. Начинается летний сезон, на остров съезжаются курортники, и он перебирается в Афины, продолжая расследование того, что и как с ним в действительности произошло. В Афинах он выясняет, что настоящий Конхис умер четыре года назад, и посещает его могилу; её украшает свежий букет: лилия, роза и мелкие невзрачные цветочки со сладким медовым ароматом. (Из атласа растений он узнал, что по-английски они называются «медовая алисон».) В тот же день ему показывают Алисон — она позирует под окном гостиницы, как некогда Роберт Фулкс. Облегчение от того, что она жива, смешалось с яростью — выходит, она тоже в заговоре.
Чувствуя себя по-прежнему объектом эксперимента, Николас возвращается в Лондон, одержимый единственным желанием — увидеть Алисон. Ждать Алисон стало его основным и, в сущности, единственным занятием. С течением времени многое в его душе проясняется — он понял простую вещь: Алисой нужна ему потому, что он не может без нее жить, а не для того, чтобы разгадать загадки Кончиса. И свое расследование он теперь продолжает с прохладцей, только чтобы отвлечься от тоски по ней. Неожиданно оно приносит плоды; он выходит на мать близнецов Лидии и Розы (таковы настоящие имена девушек) и понимает, в ком истоки «игры в бога» (так она это называет).
Приходит момент, когда он наконец понимает, что его окружает реальная жизнь, а не Кончисов эксперимент, что жестокость эксперимента была его собственной жестокостью к ближним, явленной ему, как в зеркале…
И тогда обретает Алисон.
|
|
Поначалу трудновато идет,но затем затягивает непрекращающаяся игра с читателем и ложные концовки. Очень интересный и самобытный писатель,еще очень нравится у него роман "Коллекционер".
